Вторая Мировая война действительно была событием колоссального исторического, идеологического и социального значения. Достаточно сравнить политические взгляды 30-х и 50-х годов ХХ века, чтоб ощутить разницу. Причина все та же – война. Изменились все участники противостояния, не только Германия, которая перестала быть нацистской, но и США, Великобритания, Советский Союз.
В отношении последнего произошел любопытный переход от классово-революционной идеологии раннего СССР к национально-державной доктрине. Собственно, мы ее наблюдаем до сих пор, почти без изменений.
Вторая Мировая война, а точнее переломные 42/43 годы и есть точка отсчета современной «кремлевской» России. Страны в которой императоров (ошибочно называемых царями), генеральных секретарей (хотя название должности тоже менялось) и президентов ставят в один ряд. Их заслуги оценивают не с точки зрения социальной политики или, скажем, культуры, но, прежде всего, опираясь на геополитику. Император (или президент, без разницы) положивший тысячи солдат, но приобретший или хотя бы отстоявший часть страны. Считается воплощением идеального правителя. А реформы (тем более по чужеземному образцу) вызывают глухое раздражение. Государство принципиально различает нужды обычного человека и нужды общегосударственные, причем последние должны превалировать. Идея о том, что государство не существует само по себе, а всего лишь является инструментом взаимодействия людей (как митинг, например) наталкивается на глухое непонимание. И многое, многое другое…
Такое государство, с одной стороны, сильно. В первую очередь тем, что граждане его, не чувствуя себя ни господами, ни товарищами, и являясь по существу в лучшем случае подданными, а в худшем – безмолвными рабами государевыми, способны стойко переносить тяготы и лишения. Хотя первая задача государства как раз и состоит в том, чтоб их от этих тягот и лишений оберегать. Слабость такого государства заключается в том, что рабы всегда склонны к бунту – причем бессмысленному и беспощадному.
Настоящее правительство прекрасно осознает возможные последствия: 1917 год – это не шутка, такое не забывается. Пытается не допустить. Для этого нужен культ. Христианство, марксизм-ленинизм, учение о великой России, встающей с колен… В общем, не суть важно.
И тогда было принято решение мифологизировать Войну.
Именно Вторую Мировую.
В отличие от (обратите внимание!) Первой Мировой, о которой, в принципе, не говорят и не думают.
Вначале все было достаточно безобидно. Призывы помнить о войне, о перенесенных страданиях, не забывать ветеранов-пенсионеров, их подвиг… Смущало отделение Великой Отечественной войны (то есть, по существу, одного только восточного фронта) от всей Второй Мировой, которая и длилась дольше (на три года) и воспринималась иначе – как событие общемирового значения.
Постепенно гайки закручивались все сильнее. Истерика в ответ на любое пренебрежение событиями середины прошлого века, как в России, так и за пределами страны. Истерика в ответ на демонтаж любого памятника. Идеология «это же святое!». За скобками остаются пышные парады на Красной Площади, хотя преклонение вооруженных сил перед победой, одержанной 65 лет назад, просто удивляет. Все равно, что в 1880 году считать главным праздником страны победу над Наполеоном. Помилуйте, какой Наполеон, это же когда было?! Нет, господа, победа над Наполеоном – это святое.
19 ноября 2009 года был опубликован указ президента о создании «Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Одно только название чего стоит!
Во-первых, нет такого государства – Россия. Есть Российская Федерация, Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, Российская Империя, наконец. Так чьи именно интересы должна отстаивать комиссия? Утверждение о том, что интересы этих трех государств не противоречат, не выдерживает никакой критики.
Во-вторых, из названия следует, что фальсификации истории в пользу интересам России (а какие у нее интересы, см. во-первых) должны поощряться или, во всяком случае, не должны встречать никакого противодействия.
В-третьих, задачи комиссии распространяются на всю историю – от палеолита.
В-четвертых, противодействие должно оказываться «попыткам», то есть появлению новых точек зрения, но не изменению уже существующих.
Действительно, не понятно, что эта комиссия должна делать, если будет предпринята попытка изменить устоявшуюся точку зрения, причем очевидно будет, что это изменение в ущерб интересам России (?), но фальсификации нет – просто новые данные, попавшие в руки профессиональных историков. Предположительно, реакция будет обыкновенная в таких случаях – истерика, клеймение позором, запрет. Следовательно, эта комиссия – самая обыкновенная цензура. Тем более что степень воздействия комиссии при президенте РФ на мировые события минимальна. С точки зрения мирового сообщество, было бы адекватнее, если бы такая комиссия существовала независимо от государства и отстаивала не государственные, а общественные интересы.
Об отдельных примерах восхваления и переоценки можно говорить долго…
Но уже очевидно, что идея, постепенно овладевая массами, незаметно превращается в идеологию, вокруг которой создается культ. Культ Победы. И власть, сама, положив начало этим опасным процессам, оказывается в плену общественного мнения. Подтверждением чему, собственно, и являются приведенные ранее высказывания первых лиц.
Комментариев нет:
Отправить комментарий